ЦК закрыт, все ушли... [Очень личная книга] - Николай Зенькович

Вопрос газеты «Литературная Россия». То и дело мы слышим или читаем заявления такого рода: кто защитит КПСС? В какой защите, на ваш взгляд, нуждается КПСС? И еще. Некоторые представители определенных сил ставят вопрос о суде над КПСС. Например, депутат Моссовета Балашов заявил в печати, что он готовит судебный процесс над КПСС. Ваше отношение к этому? И в связи с этим можно ли вообще говорить о какой-то исторической вине Коммунистической партии?

Ответ. В какой защите нуждается КПСС? Появились уже не просто нападки, есть уже и практические действия, даже законы отдельных органов власти, которые, прямо скажем, беспокоят коммунистов. К примеру, в той же Литовской Республике. Реалии таковы, что надо действительно думать и о защите.

Кто защитит КПСС? Вывод один: сама КПСС! Это не значит, что надо постоянно оправдываться, бить себя в грудь: нет, мы не плохие, мы хорошие! Это не поможет, я думаю. Защищаться надо конкретной работой, конкретными действиями. Если люди увидят, что мы заняты не одними внутрипартийными проблемами и не кресла делим, если убедятся, что мы заняты делом, которым сегодня живет все общество, то тогда и авторитет будет расти. И в какой-то особой защите она, наверное, не будет нуждаться, потому что люди сами поймут, за что борется эта партия, чем она занята, что ее волнует. И если она отвечает интересам и чаяниям народа, то и отношение к ней будет соответствующее.

Есть, правда, и иные мнения, они нередко звучат на пленумах, да и на XXVIII съезде можно было услышать в некоторых выступлениях: когда же, мол, это кончится, когда о нас наконец прекратят плохо писать, надо, чтобы нас перестали критиковать, пусть президент даст команду, чтобы так не делали, пусть скажет, чтобы так не говорили. Я думаю, это просто уход от реальной жизни. Надо ведь понимать, что роль партии в обществе сейчас совершенно иная. Надо думать о том, как в этих условиях уметь работать и добиваться того, чтобы авторитет партии рос.

Об исторической ответственности КПСС. Наверное, есть вопросы, за которые КПСС должна отвечать. Но те, кто ставит в вину партии тот же тридцать седьмой год, должны помнить, что от репрессий пострадала прежде всего и больше всего сама партия. Или разве не виноваты в том, что в своих рядах воспитали предателей, которые росли при поддержке партии, занимали высокие посты, а сейчас с готовностью стали в ряды ее противников? Разве не вина партии в том, что она не смогла вовремя разобраться во всех сложностях экономического развития недавних лет, не смогла прийти к пониманию, что многие проблемы надо решать по-другому? И еще одно немаловажное обстоятельство: степень вины. Теперь некоторые хотят видеть виновными и рядовых коммунистов — тех, кто работал на производстве или в сельском хозяйстве и отдавал все свои силы труду. Надо различать их и тех, кто определял политику. Эти люди ответственны далеко не в равной степени.

Такие перекосы сплошь и рядом. Чтобы их не было, надо исходить из оценок об ответственности партии за то, что произошло в стране, данных в выступлениях Генерального секретаря ЦК КПСС М.С. Горбачева. Звучали они и во многих выступлениях на XXVIII съезде КПСС. Главное не повторять того, что было, а работать по-новому, стать настоящей политической партией, действовать так, как требует закон, проводить коллективно выработанную политику.

Вопрос журнала «Партийная жизнь». Как Секретариат ЦК расследует заселение жилого дома по улице Димитрова? И еще. Что вы подразумеваете под словом «предательство» в партии?

Ответ. О доме по улице Димитрова недавно писали еженедельник «Аргументы и факты» и некоторые другие издания. Расследование по этим публикациям заканчивается. Сообщение в ближайшее время будет опубликовано Управлением делами ЦК КПСС. (Опубликовано в газете «Правда» 1 ноября 1990 г. — Н. 3.). Предваряя его информацию, могу только сказать, что тут много возникает заминок, вытекающих из существовавших порядков. Если, к примеру, место застройки давалось в центре, то оговаривалось, что дом должен быть определенной высотности, комфортности, отделки и т. д. И это для всех организаций и органов, а не только ЦК. Квартиры в этом доме распределяло не только Управление делами ЦК КПСС. ЦК передал некоторым организациям определенную площадь в этом доме взамен ранее полученной у них. А непосредственно распределением и заселением они занимались сами. Это ни в коем случае не оправдание, а просто информация. Сказать, что не было никаких перекосов, нельзя. И мы ответственно заявляем, что такого больше не будет.

Что я имею в виду под предательством? И в партии, и в обществе, и в семье случается всякое. Допускаю, что человек даже и жизнь свою может переосмыслить и прийти к совершенно другим философским и жизненным установкам. Это нормальный процесс, когда задаешься вопросом, соответствуешь ли ты требованиям, которые предъявляются члену КПСС? Если чувствуешь, что этим требованиям соответствуешь, если все положения, установки, программа и устав совпадают с тем, что дорого человеку, что находится внутри него — какой смысл выходить из партии? Или надо честно и прямо сказать, что ошибался, когда присягал на верность партии, когда писал в заявлении о том, что полностью признаю и обязуюсь выполнять Программу и Устав КПСС. Бывает, почувствовал человек обузу — и ушел. Но не поливай же ты грязью ни прежнюю семью, ни все остальное, ибо поливаешь ты самого себя, не правда ли? Это и по-человечески как-то непорядочно. Такое всегда называлось предательством. Если на Руси юродивых еще жалели, то предателей — никогда.

Вопрос иракского журналиста. Неприятели КПСС множатся быстро, а партия занимает оборонительную позицию. Не пора ли покончить с самобичеванием? Партия же изменилась.

Ответ. Я с вами целиком и полностью согласен, пора кончать. Надо не самобичеванием заниматься, а работать, действовать. Еще раз подчеркну: не все партийные организации занимают оборонительные позиции. Немало и таких, которые ведут достаточно четкую наступательную работу, завоевывают позиции, поддерживают контакты с нарождающимися партиями, движениями, вступают с ними во взаимодействие, предлагают свои меры. Это взаимодействие помогает уходить от конфронтации, улучшать ситуацию.

Думаю, мы уже проанализировали свое прошлое, сказали о том, что у нас было хорошего и плохого, о своих ошибках, а теперь надо начинать работать. У меня, например, настроение такое. И у моих товарищей по Секретариату тоже.

Вопрос еженедельника «Союз». Считаете ли вы, что во внутрипартийной жизни после XXVIII съезда начали происходить какие-то радикальные перемены? Если да, то какие?

Ответ. Думаю, что радикальных перемен в партии пока не произошло. Пока на подступах очень многие и во многом. В чем здесь причина? Видно, подзатянулась предсъездовская обстановка, дискуссии и т. д. А поскольку мы народ достаточно инертный во всем, то инертность сохраняется и в партии. Вроде бы видим — пора кончать дискутировать, надо начинать работать, а остановиться не можем. Тем не менее выход из критической ситуации начинает появляться, и я, например, верю, что недалек тот день, когда радикальные перемены станут реальностью.

Мои коллеги из идеологического, гуманитарного и других отделов, работники партийных комитетов с периферии, прочитав мои опусы с заседаний Секретариата, а затем и сами постановления, высказывали уйму интересных мыслей. Улыбку вызывали сообщения о кадровых перемещениях. Нередко утверждения проходили в ЦК КПСС через семь-восемь месяцев после избрания на пост первого секретаря обкома и крайкома.

Потом появилась промежуточная инстанция — ЦК Компартии РСФСР. Однажды присутствовавший на заседании «большого» ЦК Иван Кузьмич Полозков, узрев свои кадры, приглашенные на утверждение, взбунтовался: почему вы их утверждаете раньше нас? Вот и ездили российские партийные кадры сначала на беседу к Полозкову и к членам его Политбюро, а через месяц на утверждение в «большом» Политбюро. А какой, собственно, смысл был в утверждении первых секретарей обкомов? Они ведь были избраны на партийных конференциях своих регионов, и, как правило, на альтернативной основе. За год я не помню случая, чтобы Секретариат не утвердил кого-нибудь, отвел чью-нибудь кандидатуру. Утверждение и раньше носило формальный характер, что уж тут говорить о новых временах, когда руководители партийных комитетов на местах стали меняться с невероятной быстротой. «Может, вместо института утверждения кадров ввести институт их представления?» — предлагали многие.

Немало нареканий вызывал и характер постановлений ЦК. Несоответствие этой формы связи между ЦК и местными партийными комитетами в новых условиях видели не только в регионах. Понимали архаичность постановлений, принимаемых по разным поводам, и в Секретариате ЦК. Время от времени об этом заходил разговор. Иногда даже бралась под сомнение целесообразность принятия общепартийных документов универсального характера. Невозможно в одном документе предусмотреть задачи всех партийных комитетов, действовавших в разных условиях. Как можно, например, сидя в Москве на Старой площади, ставить одинаковые задачи партийным организациям, работающим в республиках Прибалтики и Казахстана, Молдовы и Белоруссии, Армении и Украины? Абсолютно разная специфика. Выпускать постановления по каждой компартии отдельно? Но ведь они самостоятельны. А с другой стороны, ЦК в Москве в этом случае превратится в надсмотрщика, творца инструкций и указаний. Снова заколдованное колесо, и никто не знает, как из него выбраться. И все оставалось по-прежнему — плодились пространнейшие постановления, как в былые времена, когда был сильный центр и ЦК выступал в роли его станового хребта.